"Утечка мозгов" или Второе обезглавливание Русской интеллигенции и ее элит за последние 100 лет.
В 1990-е годы из нашей страны побежали интеллигенты – образованные люди, специалисты, профессионалы высокого и очень высокого уровня. Началось второе за сто лет обезглавливание русского народа, уничтожение его элиты (первым была русская эмиграция после Октябрьской революции). Проблема «утечки умов» носит в постсоветском обществе затяжной, хронический характер. Мы имеем дело с непрерывным процессом миграции, вектор которого направлен и в будущее (по опросам, до 50% молодежи хотели бы продолжать образование за рубежом).
Воистину, мы попали в ситуацию, когда «иных уж нет, а те – далече». Это явление, именуемое в мире обычно «утечкой мозгов», приводит наш народ к трагическим последствиям, напрямую угрожая его будущему.
Отток нехудших, скажем так, кадров интеллигенции достиг критических объемов – за период с 1991г. около 1,3 млн. российских граждан получили официальное разрешение для выезда на постоянное жительство за пределы родины.
Кого мы теряем
Только в 1990–2003 гг. численность занятых в научно-технической сфере сократилась в РФ почти в 2 раза – с 1943 тысяч до 858,5 тысяч человек. Число исследователей за тот же период снизилось с 992,6 тысяч до 409,8 тысяч человек, или на 59%, достигнув уровня 35-летней давности.
Не все они выехали за границу – основная масса просто подалась в те виды деятельности, которые не соответствуют их образованию и профессиональной квалификации. По оценкам экспертов, соотношение внутренней и внешней эмиграции составляло в 1992–1993 гг. приблизительно 10:1. Это не столько «утечка», сколько бездарная «потеря мозгов».
А на Запад уехало около 200 тысяч специалистов, что тоже чрезвычайно много, учитывая штучный характер этих незаурядных людей. Обществоведы и гуманитарии составляют лишь 6,1% этого потока. Западу нужны, в основном, вовсе не носители русской ментальной традиции. Там предпочитают адептов точного знания, как фундаментального, так и прикладного. Особо ценятся программисты, биотехнологи, молекулярные генетики, реставраторы.
В частности, 33,6% потока российских ученых, направляющихся за рубеж составляют физики, 22,8% приходится на биологов, 12,7% – на специалистов в технических науках, 9,3% – на математиков, 6,1% – на химиков. Особенно ценятся те, кто уже доказал свою состоятельность в науке. Среди российских ученых, выезжающих на работу или стажировку за границу, 18% имели степень доктора и 55,8% – кандидата наук. Едут, в основном, специалисты из главных научных центров – Москвы и области, Петербурга и области, Новосибирска (74% отъезжающих).
Едут, главным образом, в Северную Америку (30,4% интеллектуальной миграции) и Западную Европу (42,4%).
Появилась и такая разновидность утечки умов, как утечка идей. Многие ученые, живущие в России, работают по различным научным программам, осуществляемым в интересах зарубежных заказчиков. Другой скрытой формой утечки мозгов является наем на работу лучших российских специалистов иностранными компаниями, находящимися на территории России. Таким образом, эти ученые и специалисты «эмигрируют», не выезжая за границу, а результаты их исследований становятся собственностью иностранного работодателя.
«Сегодня число занятых в науке в России составляет порядка 40% от уровня 1990-х годов», – отмечает министр образования Д. Ливанов.
Согласно данным фонда «Открытая экономика», отъезд российских учёных за рубеж не только не уменьшается, но существенно возрос за последние годы. Анализ показал, что более 50% публикаций российской научной диаспоры идут из США. При этом наиболее цитируемые российские учёные также работают в США — на их долю приходится 44% всех ссылок (период после 2003 года). В то время как на долю русских учёных, работающих в России, приходится всего 10% ссылок.
Особенностью наших дней является то, что на смену «отъезжантам» различных национальностей (скажем, в начале 1990-х абсолютное большинство уезжало по израильской визе, много уезжало немцев, армян и др.) в наши дни пришли русские люди, расстающиеся с родиной. Начиная с 2006 г. доля этнических русских среди эмигрантов превышает 50%, в то время как в 1993 она составляла лишь 24%.
Другая особенность – массовый отъезд молодежи, абсолютное большинство которой уже не вернется в Россию. Временный выезд на учебу, стажировку или работу с последующим изменением статуса стал основным каналом интеллектуальной миграции на Запад. Обучающихся на Западе российских студентов сегодня – от 35 тыс. до 50 тыс. человек. Это, как правило, юноши и девушки, чьи способности выше среднего — более 4000 человек в год. По опросам, свыше 40% нашей молодежи мечтает о карьере за рубежом.
Почему же, однако, они не едут обратно?
Что их гонит и почему не возвращаются?
О чем свидетельствуют опросы? Каковы мотивы эмиграции и невозвращения, по словам самих отъехавших?
Можно выделить три группы побуждений.
На первом месте социально-экономические факторы – нестабильность экономической ситуации в России, отставание ученых по зарплате, темпам карьеры и уровню социальной защищенности, отсутствие у них социальных гарантий, особенно в пенсионном возрасте. «Высокая» зарплата доктора наук, профессора в Москве – 25 тысяч рублей или 800 долларов, но это предельно унизительная цифра, особенно на фоне «заработков» футболистов или шоуменов. Отсюда – недоверие к государству.
Многие добавляют сюда низкое качество (и высокую стоимость!) медицинских и юридических услуг, неоправданную дороговизну жизни, суровость российского климата, экологические проблемы (с питьевой водой и чистым воздухом, вообще средой обитания), транспортные проблемы, наплыв мигрантов, а пуще всего – высокий уровень преступности и отсутствие гарантий личной безопасности.
Кто-то скажет, что это все мотивы низкого, земного, сугубо материального плана. И в этом будет доля правды. Недаром эту, «четвертую», волну российской эмиграции именуют обычно экономической (в просторечии – «колбасной», хотя колбаса в России давно уже в достатке всех сортов). Перед нами яркое свидетельство отмирания особого типа личности – русского интеллигента, для которого характерным было всегдашнее предпочтение духовного материальному. Не случайно аналитики отмечают устойчивую модель карьерного роста, сложившуюся у русских: деревня – город – большой город – заграница. Так склонны выстраивать сегодня свое будущее крестьянские дети России.
Однако не все так просто. Есть и духовный мотив эмиграции, т. н. «академический фактор» – значительное отставание России от Запада по техническому и материальному обеспечению научных исследований. Затраты на исследования и разработки в расчете на одного исследователя в России в 10 раз ниже, чем в США. Нашим не хватает современного оборудования, лабораторий. Добавим сюда оторванность от мирового академического сообщества, коррумпированность и бюрократизм академического управленческого аппарата… Все это препятствует полноценному раскрытию личности ученого, его творческой состоятельности.
Как выразился самый молодой лауреат «нобелевки» и член Лондонского королевского общества, физик, сэр (!) Константин Сергеевич Новоселов, 1974 года рождения: «Если бы мне сделали интересное предложение по работе в России, возможно я бы и вернулся. Хотя… нет, всё-таки вряд ли. Дело в том, что организация работы в той же Англии намного проще и прозрачнее, чем в России или, скажем, в Германии. Дело не только в деньгах».
Наконец, существует и политический фактор, традиционно значимый для интеллигенции, неспособной полноценно жить и работать при нехватке – истинной или мнимой – демократических прав и свобод. Слабость гражданского общества, засилие глупости и пошлости в СМИ, в т. ч. государственных, отсутствие свободы самовыражения, сознание хронической незащищенности, униженности, зависимости, ощущение бесперспективности и скуки, фактическая цензура (список т. н. «экстремистской» литературы за считанные годы втрое превысил знаменитый список отреченных книг Ватикана, составлявшийся пятьсот лет) – все это многих побуждает к отъезду.
И, конечно, принципиальный отказ от какой-либо государственной идеологии, да еще закрепленный в Конституции России, порождает у людей ощущение бесперспективности нашей страны, не знающей и знать не желающей, куда она идет. И соответственно, желание съехать туда, где есть осмысленное движение к поставленным целям.
Государственный ущерб
Ущерб, который терпит Россия от «утечки мозгов», не поддается учету.
Для примера: еще десять лет назад доход США от торговли патентами и лицензиями был в 2,3 раза выше, чем от торговли товарами и услугами, и с тех пор эта пропорция только растет. По некоторым данным, вклад русских профессионалов в формирование этого дохода составляет около 30%.
Доход России от умственной деятельности русских ученых мог бы быть сопоставим с доходом от нефтяной и газовой трубы. Пренебрежение этим доходом – величайшая бесхозяйственность.
Но дело еще и в том, что эмиграция наших способных и образованных специалистов – это еще и элемент системы торговли людьми, от которой мы терпим прямой убыток. Ибо немалые средства, затрачиваемые Россией на подготовку научных кадров, попросту присваиваются принимающей стороной, в частности США и Европой. По словам ректора Российского Нового университета Владимира Зернова, «если бы те специалисты, которые выехали за границу начиная с 70-х годов, готовились в университетах США и Западной Европы, то на их подготовку пришлось бы потратить более $1 трлн. Также следует указать, эти данные никак не учитывают потери от оттока ноу-хау». По некоторым оценкам США от привлечения одного учёного-гуманитария выигрывает около 230 тысяч долларов, инженера — 253 тысячи, врача — 646 тысяч, специалиста научно-технического профиля — 800 тысяч. А вот Московский Государственный университет на подготовку одного специалиста мирового класса тратит около 400 тысяч долларов.
Колоссальные расходы государство несёт также при «внутренней» утечке мозгов, когда российский специалист живёт в России, но работает на западные компании или по международным грантам. Потери от такого сотрудничества ежегодно составляют около 600–700 миллионов долларов в год. А от того, что наши производители интеллектуальной продукции не умеют её продавать и прибегают к помощи американских или европейских посредников, ежегодные потери составляют около 3–4 миллиардов долларов.
И это не просто выброшенные нами на ветер деньги.
Двести тысяч уехавших из России научных работников – много это или мало? Безобразно много, если иметь в виду, что интеллигент – продукт штучный.
Ведь есть немало примеров, когда умственный труд одного-единственного человека изменял ход истории. Так, изобретенный в 673 г. сирийским архитектором Каллиником так называемый «греческий огонь» (настоящий напалм средневековья), позволил на много столетий отсрочить роковой конец Византийской империи. А изобретение немецким гением Иоганном Гутенбергом подвижного шрифта вообще переломило вековое противостояние мировых цивилизаций и вывело Европу в безусловные лидеры прогресса вплоть до наших дней.
Между тем, среди отъехавших на Запад российских ученых появились уже и нобелевские лауреаты: например, упомянутый физик Константин Новоселов совместно с Андреем Геймом.
Иногда приходится слышать: в эпоху глобализации-де не имеет значения, где, на каком континенте проживает русский ученый, работающий на благо человечества. Ведь мир-де един, едино информационное пространство, а значит, плодами его трудов в конечном счете воспользуемся и мы, русские, Россия.
Рассуждение наивное до преступного, ведь бесплатных пряников не бывает. К началу XXI столетия доля России в производстве мировой высокотехнологичной продукции составляла менее 1% по сравнению, скажем, с долей США (36%). В результате мы вынуждены платить американцам и европейцам за те самые патенты и лицензии, за которые они платили бы нам, не упусти мы такую возможность вместе с уехавшими от нас учеными. Об удельном весе интеллектуальной продукции в формировании бюджета сказано выше…
В итоге, снабжая своими лучшими кадрами страны Запада, выступая в роли поставщика научного сырья и кадров, мы не только упускаем свою выгоду, но и укрепляем экономику и оборону наших потенциальных противников и конкурентов.
Проблема еще и в том, что если кто-то из кадров и возвращается, они возвращаются уже другими людьми. Американская политика в сфере образования направлена на то, чтобы даже вернувшись, бывшие студенты или аспиранты оставались носителями американской политической культуры и идеологии, проводниками и агентами американского образа жизни, лояльными по отношению к США. А это прямая угроза для политического здоровья России, имеющей иные основы жизни, иные исторические традиции.
Общественный ущерб
Но, может быть, самый страшный ущерб из-за отъезда за рубеж талантливых, одаренных специалистов терпит даже не государство с его бюджетными и оборонными интересами, а все наше общество, все мы.
Ущерб этот в том, что вся умственная и духовная атмосфера нашей жизни с каждым отъезжающим становится более серой, убогой, бедной, инертной, бесцветной и бездарной. Она не сверкает искрами ума и вдохновенья, не индуцирует творческий подвиг. Налицо приметы варваризации, дегуманизации, дурного опрощения.
Нельзя не заметить, что непоправимо страдает и русский генофонд, который, вопреки расхожим верованиям, вовсе не является неисчерпаемым. Последствия первой эмиграции, унесшей за рубеж цвет русской нации, рощенный тысячу лет, мы ощущаем как непоправимую потерю до сих пор.
Помните, как сказал Христос: «Вы соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою»?
Сегодня второй раз за сто лет с нами происходит подобная трагедия.
Чем возместим мы эту нашу потерю? Таджикскими разнорабочими? Узбекскими дворниками? Молдавскими строителями? Но ведь хорошо известно: от осинки не бывает апельсинки!
Над русским народом нависла зримая угроза деградации, вырождения.
